Никита Садыков, Москва:
— Я начну сразу с просьбы. Выручайте.
Менеджер среднего звена смотрит на меня умоляющим взглядом.
— Чем смогу…
— Только не смейтесь.
— Постараюсь.
— И отнеситесь серьёзно.
— Обещаю.
— Это действительно важно!
— Договорились.
— Я сейчас позвоню по телефону, буду разговаривать, а вам надо будет одну фразу сказать. Не очень громко, но и не тихо.
— Давайте попробуем…
— Я заплачу.
— Да я же уже согласился.
— Нам нужно остановиться. Я заплачу.
— Я понял. Что надо сказать?
— Слушайте. Это важно. Я буду говорить по телефону. Потом махну рукой. И вам в этот момент надо будет сказать. Понимаете?
— Понимаю, понимаю. Что надо говорить?
Пассажир продиктовал мне текст. Действительно, недлинный. Я бы даже сказал, короткий.
— Я звоню. Приготовьтесь. Я махну рукой.
— Хорошо. Я готов.
— Заглушите мотор.
— Хорошо.
— Чтобы было тихо. Понимаете?
— Понимаю.
— Я звоню.
Лицо пассажира, сосредоточенное и хмурое, комично освещалось экраном мобилы.
— Игорь Борисович? Здравствуйте снова. Это Максим. Мы готовы сделать диспетчеризацию на ботаническом, запустим в течение месяца. А вот с Плющихой надо подождать. Не успеем. Боюсь обещать точно, но три месяца минимум. В два не уложимся. С шефом говорил. Он не даёт нам монтажников сейчас. Кабель-каналы просто некому… Я понимаю, наша вина. Забухал ГИП, сроки сдвинулись. Нет, не можем. Точно. Хотите, спрошу? Вот прямо при вас сейчас зайду. Не согласует. Не даст. Настроен он так. Я пробовал. Клянусь. Ну подожите. Я сейчас зайду и спрошу ещё раз. Михаил Дмитриевич, тут снова про диспетчеризацию спрашивают, может мы выделим бригаду?
Пассажир нервно замахал рукой, я набрал воздуха в лёгкие и прорычал:
— Стручков, ты что, охуел?!
Оригинал публикации по ссылке.