|
|
* * *
У нее был двухкомнатный коробок
и барачного типа дом
он прикатился к ней как колобок
и стал ей как в горле ком
в электричке пустой — последний сеанс
где-то час плохого кинца
на платформе дождь и в лужах айс
не видно дороге конца
он пришел уже ночью глухой
в деревянный дом, на второй этаж
нажимал звонок окоченевшей рукой
она кричала: Я открою, Наташ
у ее подруги ребенок был
они делили квартиру на троих
их друзья говорили, что "у кобыл",
мол, были, имея ввиду, что были у них
когда приходили в гости к ним,
и он пришел тогда,
к ней и к подруге ее пришли
в гости два парня когда
и он был третьим, подлости вот закон,
как девушкам ребенок мешал слегка,
двум этим парням мешал он
и он пошел гулять с ребенком пока
пока те парами, вчетвером
на запорожце укатили в ночь
он стал мистером четвергом
и повел гулять чью-то внебрачную дочь
как один из чуваков, полчаса назад
говорил, глаза скосив на него:
" в запорожце можем вас покатать,
но все мы не влезем в него"
там, где далеко дорога МКАД
по железнодорожному шву
где всю ночь нельзя вернуться назад
тем, кто хочет вернуться в Москву
мимолетный шум дождевых кустов
там звучит в тишине как гром
где бела ее кожа, но взгляд суров
где она и еще три человека катаются на запорожце вчетвером
как черны ее волосы, как черны
и седая прядка горька,
может быть она отгидрила ее, больны
мозги тогда ее наверняка
как стройна, как тонка она в своей джинсе,
как охотно водочку пьет
почему не пьянеет она как все,
почему как все не поет
что за жизнь у нее, на деле — вопрос
ответ на который — ах,
что седая прядь средь черных волос,
что улыбка жутка на губах
и что в этой скучной пьесе
определен эпилог,
мучо ме бессо за десять песо,
что он сказать ей мог
утром едет кто на работу,
могли наблюдать, как он
глядел в окно, заражая зевотой
весь битком набитый вагон
|
|