| index.htm | @pawlick.ru | НСНО! | pawlick@pawlick.ru |
опубликовано в сокращенном виде в журнале "Свободный доступ" 12 мая 2010
Когда слушаешь какого-то ведущего много лет, он становится словно старый приятель, приходящий в гости раз в неделю и рассказывающий что-то интересное. Поэтому мысль поговорить с Игорем о новостях, о вторичном музыкальном продукте и о жизни вообще посещала меня давно.
Павел Цапюк: Судя по «Одноклассникам,
вы учились в школе в Душанбе — как так сложилось?
Игорь Наумов: У меня папа закончил Российскую Академию
Общественных Наук и его направили в
Душанбе редактировать местную газету. Он журналист, газетчик. Всю жизнь в
газетах проработал, сейчас книги издает. И он туда, в Душанбе, увез семью, маму
мою и меня. Мы там прожили три с половиной года. Это было золотое время. Детство,
металлолом собирали. Было ужасно романтично.
ПЦ: А у нас не было сбора металлолома, только макулатура. Про металлолом можно
было только из старых книг о пионерах узнать. Про то, как могли унести машину с
помойки и сдать…
ИН: А мы и уносили, но не с помойки, а из ремонта. У меня во дворе дома был
ремонт в это время, и я навел, мы пришли — там три квартала всего — и уперли все,
что могли. Трубы какие-то. Вроде даже победили.
ПЦ: А вас не поймали с этим делом?
ИН: Нет. А потом в Душанбе начались митинги с лозунгами «За независимость» и
тому подобное. Папа очень вовремя решил оттуда уехать, в августе 89 года, а уже
осенью там пошли погромы. И в «Одноклассниках» я зарегистрировался, чтобы найти
одноклассников из Душанбе. Причем нашел и даже более того, встретился — тут, в
Москве. Девочка живет в Душанбе, сюда приезжает в командировки… И после этого у
меня интерес к «Одноклассникам» угас. И «Вконтакте», и прочая.
ПЦ: А мама у вас кто?
ИН: Мама кадровый работник, сейчас на пенсии.
ПЦ: То есть вы изначально, выбирая ВУЗ, решили продолжить отцовскую династию?
ИН: Я тоже на газетчика учился, на газетном отделении. Причем тогда была веселая
история о том, как международное отделение выгнали в полном составе за курение
марихуаны в туалете. Группа студентов съездила в Амстердам, привезла оттуда
травы. И другого места не нашли, кроме как в туалете на факультете покурить — и
то ли сам декан мимо шел, то ли настучал кто-то, но всю группу разом отчислили.
И многие с курса перешли на международное, а я что-то стормозил тогда и остался.
А на третьем курсе меня отчислили.
ПЦ: А, вот почему лишний год был в обучении в Университете — шесть лет, а не
пять…
ИН: Да. Потому что тянул с тремя экзаменами, в том числе с русским языком. У
меня врожденная грамотность и я терпеть не мог эти занятия, учить правила,
объяснять, где какую запятую ставить или нет и почему. В общем, что-то надо было
писать, а я это не писал упорно и в итоге прихожу как-то утром, вижу – вишу на
доске в числе отчисленных — перед сессией почти, так было обидно. Я в тот же
день пересдал из трех этих экзаменов два и на следующий день — оставшийся, но
все уже, поезд ушел. А потом восстановился.
ПЦ: И когда вас занесло на радио?
ИН: А в той группе, в которой я восстановился, курсом позже, была
девочка-староста, и у нее мама работала на радио «Ностальжи» и дружила с радио «Юность».
Сказала, на «Юности» кастинг, а «Юность» как раз тогда разогнали, старую школу,
классическую, хорошую, и набирали всякую молодежь. На кастинге пробовали и на
ди-джея, и на новостника. Я попытался и поговорить, и почитать новости. Новости
понравились больше, сказали, приходи на новости. Я пришел, две недели ночью на «Юности»
новости поделал, потом решил, что я уже все могу, решил сымпровизировать и
что-то там такое с курсом бакса было…Обычно прописано, «курс доллара,
установленный Центробанком на завтра, составляет столько-то рублей столько-то
копеек». А у меня были только циферки, и я зарапортовался, то ли доллары и рубли
перепутав, то ли еще что. Начальство послушало и меня отстранило от эфира.
Уволило фактически. А потом кто-то накосячил еще больше, чем я, и меня вернули.
ПЦ: Сколько вы там проработали?
ИН: Года полтора.
ПЦ: А ушли оттуда или в «Дождь»?
ИН: Там вообще стрёмная была ситуация. Я потом уже узнал, что есть корпоративная
этика, которая запрещает работать больше чем на одной станции одновременно. Я
тогда с этим был не знаком.
ПЦ: Это на какой-то конкретной станции?
ИН: Везде. В СМИ вообще. В газетах, в телеке. В телеке просто это более заметно,
потому что каналов меньше. А если кто-то где-то всплывает еще, кроме того канала,
где приписан, это сразу видно. А на радио станций больше, а слушают их меньше.
…И я подал заявку на «Дождь» и на «Авторадио» и с месяц я работал на трех
станциях одновременно. Дорабатывал на «Юности», днем уже работал на «Дожде»,
ночами на «Авторадио». Потом все это вскрылось на «Авторадио», был скандал,
правда, мне корректно сказали, мол, выбирай, либо только здесь, либо не у нас. А
на «Дожде» так и не узнали — и до сих пор не знают. Дело прошлое, чего там,
десять лет назад было.
Помню, пока выбирал, звонил другу, спрашивал: вот есть такая радиостанция, а
есть такая… Он ни той, ни другой не знает и спрашивает: «А чего ставят?» Я
говорю: «На «Дожде» «Битлов» ставят». Тогда еще ставили, сейчас, по-моему, нет.
«Ну, — говорит, — если «Битлов» ставят, то на «Дождь» иди». Я и пошел.
ПЦ: А в «Моем круге» у вас написано, что с ноября 2007 вы ищете работу. Вы
наверняка там тоже давно не были, но работодателю маячок.
ИН: Вот с тех пор и не был. Ну мало ли, может, предложат.
ПЦ: Но вы же на самом деле не собираетесь уходить?
ИН: Не. Более того, еще один проект хочу запустить.
ПЦ: Про что? Если не секрет.
ИН: Про перепевки, не поверите.
ПЦ: А чем она будет отличаться от существующей?
ИН: А вот это уже секрет. Но она радикально будет отличаться, совсем другая.
ПЦ: А насколько спектакль «День радио» похож на настоящую жизнь радийщиков?
ИН: Ну есть, конечно, такие же шуточки, но все от людей зависит. Вот была такая
Лена Раскатова на «Дожде», ушла уже, сейчас в Америке живет, с ней было очень
смешно, мы постоянно хихикали и смешили друг друга. А потом как-то затухло,
другие люди пришли, серьезные… Можно похихикать, но как-то… То ли возраст дает о
себе знать.
ПЦ: Я в одном из отчетов про экскурсию на «Дождь» читал, как «мимо пронесся
Игорь Наумов, влетел в студию и сходу стал читать новости».
ИН: Новости часто делаются прямо перед эфиром. Нужно успеть перевести дыхание,
чтобы в эфире этого не было слышно. Иначе пауза может секунд на тридцать
растянуться. А вообще восемь секунд от кресла до кресла. Если бегом. Только надо
сразу начать выдыхать, когда бежишь. На выдохе добежал, вдохнул — и вперед.
ПЦ: А самые ранние эфиры во сколько, в 7? А приходите на работу когда?
ИН: В шесть.
ПЦ: А как выглядит рабочий день радийного новостника?
ИН: Желательно, конечно, всю дорогу слушать, чего происходит. Агентства, телек.
ПЦ: В выходной же вы в интернете не сидите?
ИН: Да нет, не сижу. Но в машине радио слушаю.
ПЦ: Какое?
ИН: «Эхо Москвы».
ПЦ: А «Дождь»?
ИН: Только если новости. Корректно ответил он.
ПЦ: Ну понятно, раз «Битлов» нет.
ИН: Шикарный был ноябрь <2009 — ПЦ>, когда устроили месяц музыки из «золотых
шестидесятых». Люблю в смысле музыки станцию «Финам FM», но, пожалуй, мы даже
лучше были тогда.
ПЦ: Получается, что вы приходите в шесть, формируете текст первого эфира,
отчитываете, приходите обратно и снова садитесь за новостные ленты? И потом то
же самое.
ИН: Да. Ну и телек работает. Одновременно приходят и редакторы, которые звук
пишут, комментарии, с утра обычно сложно дозвониться, потому что рано и все
нормальные люди спят еще либо на работу собираются. Пресс-службы еще не
проснулись, а пресс-службы у нас — там работает, допустим, на целое министерство
один человек. Который приходит на работу хорошо если в девять. И потом собирает
информацию о том, что произошло за ночь и хорошо еще, если к половине десятого
что-то расскажет.
ПЦ: А обзоры прессы?
ИН: Один пишется вечером на утро, он в 7:15 идет, а второй я читаю в 7:45. Но
это уже свежий.
Потом, новости хороши со звуком. Я могу, конечно, по агентствам собрать
информацию, от себя добавить, но все равно это будет один голос. Это скучно в
эфире.
ПЦ: Не понял, что значит «со звуком»?
ИН: Ну если кто-то сумел дозвониться до представителя пресс-службы, и тот пусть
не очень интересно, кондово, но все-таки что-то рассказал о событии, то лучше,
конечно, его записать и дать. Это называется «звук».
ПЦ: А, в смысле с «живяком»? Вот как в вечерней программе…
ИН: Да, у Маши Макеевой. Она весь день собирает. И после прослушивания программы
есть представление, что телек посмотрел и все, что за день произошло, все узнал.
ПЦ: А смена сколько длится?
ИН: С семи до полудня. Вторая — с полудня до семи. И с семи до одиннадцати. По
выходным укороченный график, там две смены.
ПЦ: Какие случались косяки в работе?
ИН: Косяки — это святое дело, я даже собирал какое-то время. Особенно над
коллегами приятно бывает…
ПЦ: Но и за ними не заржавеет, небось?
ИН: Да я и сам горазд. Оговорки регулярно происходят. И смешные в том числе.
ПЦ: А такое, чтобы повестись на липовую новость, было?
ИН: Да, был один такой не очень приятный случай. Мне даже выговор объявили. И
правильно сделали, в общем. По-моему, это был понедельник после выходных, когда
я новости не слушал — после чего как раз стал слушать новости на выходных. Это
был 2002 год, когда Сергея Бодрова-младшего засыпало в Кармадонском ущелье. И
вот я прихожу в понедельник, сажусь на смену и вижу на каком-то сайте ссылку на
РИА «Новости» и информацию, что Сергей Бодров вышел на связь. И я дал в эфир эту
новость. А потом оказалось, что это лажа, и по ссылке никакой информации из РИА
«Новости» не было. И ситуация, конечно, получилась некрасивая.
И есть, конечно, другая категория случаев. Когда люди приходят записываться к
саунд-продюсерам, ролики писать, то, что потом идет в эфир. И когда сравниваешь
то, что получилось и то, как происходило в студии за микрофоном. Со всеми
ржачками, матами-перематами, заменянием букв, артикуляцией, хрипами, вздохами,
кашлями…
ПЦ: А кто вас учил профессии радийщика?
ИН: Да никто. Сам учился.
ПЦ: Просто подсматривали за более опытными коллегами?
ИН: Вроде того.
ПЦ: На «Юности» сколько времени ушло, пока не сели на свой первый эфир?
ИН: Недели две, наверное. Там опытные люди объясняли, что к чему. Все-таки мало
бывает новостей, которые стандартно выглядят, да и те можно подать нестандартно
при желании, если творчески подойти. Типа милицейские сводки. Хотя вообще любую
новость можно оформить как угодно: и иронически преподнести, и трагически, и
нейтрально подойти.
ПЦ: А по основной специальности, в газеты никогда не писали?
ИН: Писал. И даже снимал для газет. После первого курса нас летом направили на
практику, нужно было в газету написать несколько материалов, штуки три. Нас
прикомандировал наш руководитель к газете «Московский железнодорожник». Это было
необязательно, но там можно было легко напечататься. Девочка одна из группы
пошла в «Комсомольскую правду» и меня туда же привела. Там я несколько
материалов опубликовал, на какой-то хорошей полосе, последней, что ли, — ужасно
гордился.
ПЦ: А когда пришли на радио — уже не писали никуда?
ИН: В газеты — нет.
ПЦ: Журналы?
ИН: М-м.
ПЦ: Не тянет? Не предлагают? Или решили не разбрасываться?
ИН: Да я вообще ленивый. Это ж надо куда-то звонить, что-то предлагать. Я после
первого-второго курса, побегав по газетным мероприятиям, разлюбил это занятие. А
вот в студии хорошо: сидишь там, у тебя лента… Только мозгами скрипи. Ногами
бегать не надо.
ПЦ: А отец не обижался, что вы его дело не продолжили? Он ваш выбор всерьез
сразу воспринял или только со временем?
ИН: Папа как-то скептически воспринял занятие новостями на радио, мол,
несерьезное это дело; но он, похоже, не те радива слушал тогда.
ПЦ: А не бывает — может, в минуты плохого настроения — ощущения, что на работе
воздух производите?
ИН: У меня бывает такое ощущение после некоторых выпусков. Когда либо времени не
хватает — а с утра это очень большой трэш, потому что первый час я на работе
один, а мне нужно сделать новости, пресс-обзор, потом ди-джею пробки напечатать
с погодой, после этого снова новости, и это все в течение одного часа.
ПЦ: Так это выходит самая страда…
ИН: Да, но времени всего один час. До этого я ложусь в восемь вечера, чтобы
встать без пятнадцати пять. Ну вот, бывает, времени не хватает и иногда
случаются киксы. Новости недоделанные. Потому что новости, сделанные
исключительно по агентствам, это вообще не новости. В агентстве можно взять факт
того, что произошло, а после этого своей памятью вспоминать, кто что по этому
поводу говорил, что в этой связи происходило, сравнивать с тем, что было до, и с
предположениями о том, что может быть после, — и тогда уже получается что-то
похожее на правду.
ПЦ: То есть, когда работа делается добротно, у вас есть…
ИН: Чувство полного удовлетворения. А когда времени не хватает на то, чтобы
сделать по-человечески, то тогда чувство произведенного воздуха. Извините.
ПЦ: А объясните мне такой момент: я обратил внимание, что новости читает один
человек, а пробки и погоду — другой. Это специально так делается? Скажем, для
меня новости, погода и пробки — это один кусок информации, тем более что они и
идут друг за другом.
ИН: Раньше так было на «Дожде», все это делали новостники. И новости, и погоду,
и пробки. Плюс еще и читали рекламу — до новостей, во время новостей и после
новостей.
ПЦ: С разбивками звуковыми, да? Их, кстати, кто ставит, кто кнопочки нажимает?
ИН: Ди-джей. Все звуки, которые в эфире, кроме голоса новостника, это ди-джей.
ПЦ: То есть он сидит ловит паузы в вашем тексте?
ИН: Нет, у него такой же экран, как у меня, и он видит, когда кончается новость
и надо дать заставку.
Так вот раньше, года три назад, все это читали новостники и было это не очень
правильно. А потом сумели генерального убедить, что новости — это новости, а
реклама — это, извините, реклама. И что пробки — это не новости.
ПЦ: А неправильно — это в смысле что одному человеку тяжело столько читать?
ИН: Нет. Когда один и тот же человек сначала читает рекламу, про которую понятно,
что она за деньги, а потом новости, которые должны быть объективны и независимы,
от этого какой-то когнитивный диссонанс может возникать.
ПЦ: А вы когда знакомитесь с какими-то людьми, и вас спрашивают, чем вы
занимаетесь, вы как говорите?
ИН: Новости читаю и программу веду про каверы.
ПЦ: А по крайней мере начальное музыкальное образование у вас есть?
ИН: Нету.
ПЦ: А в «Сэконд-хенде» проскакивают порой совсем не знакомые уху непосвященного
слова…
ИН: Понты: поначитался, понахватался. Да и очень редко такое употребляю, не
люблю говорить то, чего не понимаю сам. И в новостях, и про музыку.
ПЦ: Так вы в музыкальной школе не учились?
ИН: Нет.
ПЦ: Во дворе с гитарой?
ИН: Да. Есть такой клуб, «Красный химик», это не клуб в смысле где люди сидят и
выпивают, а что-то вроде музыкальной школы, которая дает музыкальное образование,
и даже очень неплохое. Там все по классам поделено, есть класс бас-гитары,
гитары, вокал, клавиши, барабаны и прочая. Там же сольфеджио преподают. Аналог
музыкальной школы. Я туда ходил полгода-год, занимался соло-гитарой и вокалом.
Лет 10 назад, курсе на втором. Я тогда вообще очень фанател от музыки как
таковой и очень хотел играть.
ПЦ: Что-то поздновато накрыло, обычно лет в 13-14 бывает.
ИН: В 13-14 я модельки клеил, к сожалению.
ПЦ: Зато с тех пор осталась скрупулезность, с которой «Сэконд-хенды» делаете…
ИН: (смеется) Они до сих пор остались, я их нашел в каком-то шкафу упакованные в
коробочку. Увез на дачу, положил на чердак для будущих поколений.
ПЦ: А почему бросили «Красный химик»?
ИН: То ли деньги кончились, все ж студентом был, периодически не работал нигде…
Наверное, так.
И потом занимался вокалом, и ужасно хотел петь высоко, потому что почти все
рокеры поют тенором. Но потом выяснилось, что у меня баритон. Случались смешные
ситуации. У нас группа была человек пять, все девочки и я. А препод после
распевки включал минусовки, которые мы приносили с собой. Одна девочка
офигительно пела песни Пугачевой как Пугачева, кто-то Уитни Хьюстон не хуже ее
самой. А я приносил из «Иисуса Христа — суперзвезды» одну из первых партий, Иуды,
«My mind is clear now…» Там очень хорошие верха, и вот на этих верхах первый раз
еще послушали-послушали, а потом девочки стали потихоньку выходить… Подождали за
дверью, пока я досамовыражаюсь, а потом потихоньку вошли. В общем, что-то не
пошлό. И с гитарой тоже. На электрическую гитару, которой там учили, у меня
денег не было, а была дома ленинградская гитара.
ПЦ: А струны железные были?
ИН: Я электрические ставил. И еще с другом мы пытались играть. И тоже что-то не
пошлό, все заглохло. Я потом понял, почему: мне самовыражаться хотелось, людЯм
себя показать, так я как раз тогда пришел на радио, ну и показал — в эфире. А на
сцену, соответственно, расхотелось
ПЦ: А «Дождь» на сайте пишет, что вы и на обычной, и на басу…
ИН: Меня старательно раскручивают Володя Соловьев и Володя Матецкий.
ПЦ: Так вы не играете на самом деле?
ИН: На басу-то я играю, только Соловьев однажды в свойственной ему манере сказал
Матецкому, что Игорь Наумов — крутой бас-гитарист. А Матецкий, который сам
басист, спросил, помню: «А какой строй у бас-гитары?» Я прикинул, если «ми-си-соль-ре-ля-ми»
у шестиструнки, а у бас-гитары четыре первых струны, то «ми-си-соль-ре». «О, —
он говорит, — соображаешь!» Вот я с тех пор именуюсь «лучший бас-гитарист всех
времен и народов».
ПЦ: А банда своя есть? Или только так, для души?
ИН: Для души. В бане с друзьями…
ПЦ: В бане? На бас-гитаре?
ИН: На бас-гитаре. Только это друг на бас-гитаре, а я на обычной. На акустике,
но с примочкой. У нее звук богаче. Собирается компания, мы ставим два комбика —
в предбаннике, конечно. В парилку — потом поем. Снова в парилку — лабаем.
ПЦ: Я пока искал о вас информацию в интернете, познакомился с творчеством Юрия
Наумова. Вас никогда не спрашивали, не родственники ли вы?
ИН: Он как-то приходил на «Дождь» на интервью. И что-то мы даже лицами оказались
слегка похожи. И тогда еще у меня хаер был длинный.
ПЦ: Я пока не вчитался в биографии, подумал, что он ваш старший брат.
ИН: Ну, мы так друг друга и представили, в общем.
ПЦ: А сами вы, я так понимаю, римейки никогда не делали?
ИН: Нет.
<В одном из выпусков, посвященном песне «Love hurts» была запись перепевки, в
которой участвовал Игорь, о чем вспоминал он с очень теплыми чувствами. А еще в
одном, по «We will rock you», был сделанный Игорем микс с песней «I Breathe» от
«Vacuum» — ПЦ>
ПЦ: А подо что патлами трясли?
ИН: Да много музыки хорошей было понаписано в шестидесятые-семидесятые. «Джетро
Талл» я очень люблю и уважаю. Ну, как обычно, «Роллинги», «Битлы», «Дип Пепл», «Лед
Зеппелин»
ПЦ: То есть прямо совсем классика. А что-нибудь попозже, потяжелее? В «Сэконд-хендах»
прослеживается уважение к металлюгам, как к ребятам с нашего двора.
ИН: Да я всяких люблю металлеров, просто они в восьмидесятые как-то повыродились
все, да и музыка скуднее стала. А в девяностые — так и вообще…
ПЦ: А из отечественных исполнителей, я так понимаю, никого не уважаете?
ИН: Уважаю. Группа «Воскресение» мне нравится. Не знаю, что у них последнее было,
а в девяностые было пару альбомов концертных — офигительных. «Ва-БанкЪ» мне пара
альбомов нравится. Потом, есть миллион совершенно неизвестных классных команд, «Тамбурин»,
например.
ПЦ: А как вы относитесь к скачиванию музыки и к позиции некоторых музыкантов,
выкладывающих свою музыку в сети с возможностью заплатить, если есть желание?
ИН: Пользуюсь, скачиваю.
ПЦ: И никаких этических, моральных угрызений…
ИН: Нет.
ПЦ: А что касается выкладывания самими авторами?
ИН: Категорически приветствую. Я и за деньги качаю.
ПЦ: А обычные сиди давно покупали?
ИН: Очень. Даже не помню, когда.
ПЦ: А на концерт когда ходили последний раз? Или на что, может, собираетесь?
ИН: Я на «Рамштайн» хотел пойти, но там с билетами, говорят, туго. Или очень
дорогие.
ПЦ: То есть «Рамштайн» уважаете?
ИН: Песен пять очень люблю.
ПЦ: А на «Металлику»?
ИН: О! Ходил.
ПЦ: В Лужу?
ИН: В Лужу!
ПЦ: И я ходил!
ИН: Помню, песню какую-то заиграли, я даже подпевать начал, а звук плохой был, а
я сидел где-то на трибуне посередине, подпеваю, подпеваю, потом к концу понимаю,
что это другая песня была. Правда было так.
ПЦ: А на «U2» не собираетесь в августе?
ИН: Нет. Что-то я их как-то не особо.
ПЦ: Касаемо «Сэконд-хендов» — откуда взялась идея и название?
ИН: Полназвания придумала жена, «сэконд-хенд», а я придумал слово «музыкальный»,
подумал, что это будет в тему.
ПЦ: Когда это было?
ИН: В 2002м.
ПЦ: А идея откуда взялась?
ИН: А у меня лежало тогда сколько-то перепевок, чего, думаю, им пропадать.
ПЦ: А первый выпуск был про какую песню?
ИН: «Besame mucho».
ПЦ: Это, наверное, одна из самых перепеваемых.
ИН: Больше тысячи перепевок.
ПЦ: А сколько времени прошло от идеи до реализации?
ИН: Немного. Неделя или две, наверное. Я генеральному предложил, он сказал «давай»,
мы записали. Причем это был единственный раз, когда программу писали наши
режиссеры, поскольку все остальные я делал сам.
ПЦ: Вот это я тоже хотел спросить, поскольку подгонка отрывков песен под текст
довольно точная. Насколько я понимаю, у вас твердых временных рамок нет,
поскольку выпуски встречаются от семи пятидесяти до восьми с половиной минут?
ИН: Ну ювелирно не подгоняю, самый короткий был минут на 6, самый длинный – на
10. Вообще они должны быть в пределах шести, если память не изменяет.
ПЦ: Вообще выпуски можно слушать помногу в записи, вот только про «Alabama Song»
тяжеловато было, слишком уж много информации. Остальные выпуски попроще и больше
с юмором.
ИН: Это еще что, вот про «Summertime» девять выпусков было, нормального
материала еще на столько же. Но мне надоело просто. Полтора месяца, из недели в
неделю, заколебало. Я ее и не любил особо, просто перепевки были достойные. А
информацию надо обязательно давать, чтобы не скатываться в это вот: «А сейчас
хорошая перепевка от мистера Икс в стиле блюграсс, а вот плохая — от Игрек в
тяжелом блюзе»; кому какое дело, что я считаю хорошим, что плохим? Надо давать
инфу, причем такую, чтобы широко не была известна, в идеале — эксклюзив, а для
этого источники читать, причем на языке оригинала. Ньюсмейкеры, они всегда
что-нибудь интересное расскажут.
ПЦ: А у вас уже сложилась какая-то классификация каверов по типам? Не по стилям,
скажем, «панк», «лаунж» или «унца-унца», а по степени переработки авторского
материала?
ИН: Когда скопилось много перепевок именно по стилям, я во многих каверах просто
разочаровался. Вот — 2 гига панков, вот 3 — лаунджеров, 8 — металлеров и 150
унца-унц. А, и 200 гигов регги, естественно. Оказалось, что есть очень небольшое
количество шаблонов, по которым работают во всем мире. Когда такие каверы
встречаешь поштучно, они вставляют; когда пластинками — это уже ширпортеб. А вот
чтобы по степени переработки — это дело индивидуальное. Навскидку, один из самых
переработанных каверов — «Here comes the sun» у группы «Kozmic Blues»; найдете —
не пожалеете. Хотя Матецкому, он битломан, помню, не понравилось.
ПЦ: А из песен, о которых были выпуски, какая любимая?
ИН: Все практически. Я про те песни, что не нравятся, не рассказываю. Больше
того, каждую песню, про которую выпуск, снимаю на гитаре и потом с друзьями в
бане пою.
ПЦ: А сперва возникает песня, потом под нее набираете материал, либо кто-то
может, скажем, прислать пять римейков…
ИН: По-разному. Встречаю, скажем, какой-нибудь интересный кавер, офигительно
ребята спели, надо делать. И, когда заканчиваю делать выпуски про какую-то песню,
начинаю делать эту. Скажем, песню, которая заинтересовала последний раз, я
услышал у нас в эфире: микс, где на риффы из «Jumping Jack Flash» поет Арета
Франклин совсем другую песню. Кто-то смиксовал, наложил голос певицы на эти
риффы, очень хорошо вышло. Ну, думаю, надо делать.
Потом, перепевки годами накапливаются, что-то присылают, что-то сам нахожу.
ПЦ: А присылают много?
ИН: Довольно-таки.
ПЦ: Постоянные корреспонденты есть?
ИН: Есть. Ну я их стараюсь всегда называть.
ПЦ: Сценарий обычно пишется целиком или только тезисно?
ИН: Целиком всегда, но на выходе никогда не получается так, как на бумажке. По
ходу записи ведь настроение может поменяться или идея новая придет; ну и все это
выносится в эфир.
ПЦ: Я обратил внимание, пока ехал на встречу: за полчаса две трети песен были
так или иначе римейками.
ИН: На «Дожде»? Очень может быть.
ПЦ: Последняя была «Starway to Heaven» в босса-нове.
ИН: Ой, мерзость редкостная! Убили песню на корню. Все, что было хорошего, все
зарезали. Эти боссанововские, лаунж-римейки, они же пластинками выходили.
ПЦ: Ну это все-таки не то же самое, что техно-перепевки, которые вы обычно
преподносите, словно бы брезгливо держа их двумя пальцами вытянутой подальше от
себя руки.
ИН: Нет, ну когда я слушал первые лаунж перепевки, году в 2005, я офигел. Это
было новое слово, действительно такого не было никогда. Потом вышла вторая
пластинка, потом серии по группам, по «Битлз», скажем, на «Роллингов». И дальше
уже валом пошло, и все одно и то же, совершенно одинаковое. В одних и тех же
ритмах, одними и теми же никакими девочковыми голосами…
ПЦ: А сейчас кто чаще римейки поставляет — вы «Дождю» или музыкальные редакторы
— вам?
ИН: Несколько раз слышал в эфире каверы, которые звучали сначала в «Хэнде». И в
обратную сторону это тоже работало.
ПЦ: А из перепевающих команд, специализирующихся на перепевках, какие нравятся?
Есть же ребята, которые делают это качественно? Скажем, «Brian Setzer
Orchestra».
ИН: Да! Абсолютно. Бывает, группа выпускает одну пластинку, пятнадцать ее
исполнений чужих песен. А второй пластинки не выходит. До была пластинка своих
песен и после пластинка своих песен. Скажем, группа «The Black Sweden» перепела
«Аббу» жестко, мне это нравилось.
ПЦ: …и доказала, что «ABBA» на самом деле рокеры в душе!
ИН: Да, это моя конспирологическая теория.
ПЦ: Понятно, что проще спросить у Бьёрна, например, но, в принципе, теория
звучит убедительно. Их музыка ложится хорошо на жесткое гитарное исполнение.
ИН: Лучше, чем что бы то ни было. Вообще я долго писал кипятком по поводу любых
металлических обработок, мне страшно нравилось…
ПЦ: «Бони НеМ»?
ИН: Не, этих никогда не уважал.
ПЦ: А после стольких лет изучения римейков не возникает ощущения вторичности по
отношению ко всей музыке, скажем, начиная от шестидесятых и далее?
ИН: Есть ощущение.
ПЦ: А не мешает? Если получается, что человечество уже более полувека занимается
фигней и пережевыванием уже пережеванного… Это же как-то обидно.
ИН: Ну блюз — вроде три аккорда, при этом сыграно невероятное количество песен.
И очень хороших. Некоторые люди расширяли эти три аккорда до пяти. А пять
аккордов уже позволяют богатые гаммы изобретать…
ПЦ: А из современной музыки попадалось что-нибудь, что можно считать
оригинальным?
ИН: Нет. Просто в последние лет двадцать уже не мелодику изобретают, потому что
изобретать нечего, а звучание. То есть соревнуются в звукозаписи. Кто выпуклее
звук запишет, или бас-гитару посочней. И в этом смысле что ни год, то новый звук
появляется.
ПЦ: А в этом плане из последнего услышанного что зацепило?
ИН: Это совсем не последнее, но мне очень понравилась у «Rolling Stones», это
был год 97, наверное, песня «Love is Strong».
ПЦ: Но это опять-таки звук на уровне мастеринга?
ИН: Да-да-да. Запись и обработка.
ПЦ: А по вашим ощущениям, особенно если вспомнить, что будет новая программа про
римейки, сколько бы еще хотелось заниматься этой темой?
ИН: Да туча песен неохваченных.
ПЦ: То есть вас от процесса по-прежнему прет?
ИН: Ну да.
ПЦ: Если вдуматься, что в составлении новостных программ, что в подготовке и
создании передач одно и то же происходит изо дня в день. Как вам удается
избежать ощущения однообразия?
ИН: Не одно и то же.
ПЦ: Но вы приходите в одно и то же время в одно и то же место.
ИН: Да.
ПЦ: И делаете одно и то же.
ИН: Нет. Оно же разное все время: разные песни, разные новости. В разной подаче.
Сегодня я пришел в хорошем настроении, буду с юмором рассказывать новости,
пришел помрачнее — буду серьезнее. Но это уже разное.
ПЦ: Получается, что разнообразие в вас?
ИН: Да! Во как!
ПЦ: А почему блог не ведете? Или не афишируете?
ИН: Не веду. Я смысла не вижу.
ПЦ: Ну как. Мне вот не встречалось интересных блогов радийщиков. Соловьева или,
скажем, Стиллавина не беру, поскольку они скорее шоумэны, чем радийщики. Между
тем радио востребовано хоть и не самой большой аудиторией, но аудитория эта
довольно стабильна и интерес был бы наверняка.
ИН: Не знаю, может, меркантильность. Если занятие денег не приносит, а время
отнимает… Я хотел бы вот сайт сделать…
ПЦ: С теми же «Сэконд-хендами»…
ИН: С теми же «Сэконд-хендами». Хотел, но сам я сайт не смогу создать никогда,
не умею я этого.
ПЦ: А когда новая программа будет?
ИН: Большая-то? Да кто ж ее знает. Мы с Раскатовой еще году в две тысячи,
по-моему, четвертом или третьем предложили проект генеральному, он нам сказал: «Пишите
пилот». Мы полгода чесали затылки, записали пилот каким-то неимоверным усилием,
принесли. Генеральный его завернул, что-то надо было подправить, то ли повеселее,
то ли поинформативнее сделать, то ли помузыкальнее как-то. Мы еще года на два
заглохли. Потом записали другой пилот, с другим концептом, но тоже музыкальным.
Говорит, опять перепишите. Мы переписали третий раз, он опять завернул, после
этого Раскатова уволилась. Не из-за этого. Теперь я свою хочу программу, уже про
перепевки. И вот я принес один проект, сейчас пишу пилот.
ПЦ: Значит, пока хватает того, что есть.
ИН: Да нет, не хватает уже. Потому что те программы, которые мы с Раскатовой
предлагали, я бы сейчас вести отказался, вышел уже из того возраста, когда можно
просто ставить песенки и принимать звоночки.
ПЦ: То есть должно быть что-то более академичное?
ИН: Прежде всего веселое. Песни — они же веселые в большинстве своем.
P.S. Мы расстались, я сел в машину и включил «Дождь». Третьей песней была
битловская «I'll Follow The Sun».
|
|