| index.htm | @pawlick.ru | НСНО! | pawlick@pawlick.ru |
опубликовано в газете "Акция" 19 мая 2008
Он не говорил ей: «Жди меня». Он просто обещал вернуться,
прощаясь с нею на станции жарким июньским днем.
Она смотрела в его глаза и знала: он не обманет. Что бы ни случилось. Потянулись
долгие, почти бесконечные месяцы. Приходилось много и тяжело работать. Несколько
раз в год от него приходили письма. И вдруг он замолчал.
Она не отчаивалась, даже получив похоронку. «Пропал без вести». А когда пять
недель спустя от него пришло из госпиталя письмо, оказалось, что он чуть не
попал в плен. Его завалило трупами погибших товарищей, и проходившие мимо немцы
не заметили его, еле дышащего. Очнувшись после контузии, он из последних сил
отбился от преследования и уже без сознания попал в расположение другой части. А
свои его так и не нашли. И даже обязательная в таких случаях проверка у
особистов не имела серьезных последствий. Правда, и «Красную Звезду» ему не дали,
несмотря на ранение. Но он был жив. Жив! И, чтобы отвести от себя всякие
подозрения, сразу после выздоровления попросился обратно в свою часть. Следующее
письмо было уже оттуда. Они освобождали Прибалтику.
А потом случилась еще одна похоронка. И снова — «без вести». И никто не решался
ей сказать. А ей словно было всё равно. Она не верила, что он может исчезнуть.
Она боялась представить, что с ним на самом деле. Попал ли он к партизанам,
лежит ли снова где-то без сознания… Она лишь верила, что они снова увидятся.
Верила даже тогда, когда остальные отчаивались, валились с ног от голода и
усталости. Одним своим видом она помогала другим выстоять, вселяя в них надежду.
Ведь если она не падает духом даже после двух похоронок — то что же они, чьи
мужья еще живы?
И вдруг снова письмо. Он писал, что всё у него хорошо, что их скоро
перебрасывают в Чехословакию. Что за проявленную храбрость во время вылазок за
линию фронта и двух приведенных «языков» его все-таки представили к награде,
правда, не написал, к какой. И что ему могут дать отпуск на несколько дней или
даже неделю, и они наконец увидятся. Только надо еще немного потерпеть. Еще
чуть-чуть. Письмо было написано совсем давно, месяца три прошло, выходит, до
того, как он «пропал без вести». И всё же это был добрый знак. Он словно
напоминал ей, что всё сделает, как обещал, и они снова будут вместе.
Больше писем не было. А через полгода война кончилась. Еще через месяц
потянулись составы с демобилизованными.
Она ходила встречать эти поезда. Шумные составы, увешанные цветами, подъезжающие
к станции с пением и игрой на гармошке. Она стояла в стороне и внимательно
всматривалась в лица тех, кто висел гроздьями на паровозе и вагонах. Они
спрыгивали на ходу и бежали к встречавшим. И все плакали: женщины оттого, что
дождались, мужчины оттого, что были рады видеть свои семьи, дети оттого, что
плакали матери. Плакали — и смеялись одновременно…
Он не мог не вернуться. Он обещал.
|
|